Откуда пошло выражение...
читать дальше"Сморозить глупость"
Это выражение появилось благодаря господам гимназистам. Дело в том, что слово “морос” в переводе с греческого как раз и обозначает “глупость”. Преподаватели так и говорили нерадивым ученикам, когда они от незнания урока начинали нести околесицу: “Вы морос несете”. Потом слова были переставлены - и получилось, что от незнания гимназисты “глупость морозили”.
"И доказывай, что ты не верблюд"
Эта фраза стала очень популярной после выхода в свет очередной серии кабачка “Тринадцать стульев”. Там была миниатюра, где пан Директор беседует с паном Гималайским по поводу привезенного недавно в цирк верблюда.
„ Источник выражения “И ежу понятно” - стихотворение Маяковского (“Ясно даже и ежу - / Этот Петя был буржуй”) „
В сопроводительных документах было написано: “Направляем в ваш цирк двугорбого верблюда и гималайского”, т.е. фамилия пана Гималайского была написана с маленькой буквы. Боясь бюрократических проверок, пан Директор требует справку от пана Гималайского, о том, что тот не является на самом деле верблюдом.
Это настолько ярко высмеивало роль бюрократической машины в нашей стране, что выражение очень быстро пошло в народ и стало популярным.
Теперь мы так говорим, когда у нас требуют доказательства очевидных вещей.
"Не в своей тарелке"
По-французски “асьет” - это и тарелка, и настроение, состояние.
Рассказывают, что в начале XIX века некий переводчик, делая перевод французской пьески, фразу "приятель, ты не в духе" перевёл как "ты не в своей тарелке".
Александр Сергеевич Грибоедов, бывший заядлым театралом, разумеется, не мог пройти мимо столь блистательного ляпа и вложил безграмотную фразу в уста Фамусова: "Любезнейший! Ты не в своей тарелке. С дороги нужен сон".
С лёгкой руки Александра Сергеевича безумная фраза обрела смысл и надолго прижилась в русском языке.
Пролететь, как фанера над Парижем
В 1908 году известный французский авиатор Огюст Фаньер, совершая показательный полет над Парижем, врезался в Эйфелеву башню и погиб.
После чего известный меньшевик Мартов писал в “Искре”, что “царский режим летит к своей гибели так же быстро, как г-н Фаньер над Парижем”.
Русский человек воспринял данную сентенцию несколько иначе, изменив фамилию иностранного авиатора на фанеру. Отсюда пошло выражение: “пролететь, как фанера над Парижем”.